Красивый дом, офис в Москве возле метро Бескудниково (желто-оранжевая), Дубнинская улица, 75 ст1а, 410 офис, 4 этаж Московская область Москва - отзывы клиентов, работников

Уважаемые будущие пациенты филиала Онкоцентра на ул. Волочаевская, д. 36! Будьте готовы к безобразному, циничному отношению со стороны врачей. Сегодня выписали маму (женщина 60 лет, инвалид 2 группы) из гинекологического отделения, после удаления онкологии. Мама, по состоянию здоровья, на протяжении последних 10 лет проходила несколько операций в стационаре, впервые мы столкнулись с таким поведением именно врачей. К ним страшно подойти и задать вопрос, поскольку минимум – человек развернется и уйдет без ответа, максимум – на тебя посыплется поток высказываний, которыми врач пытается унизить и задеть достоинство больного. Мама лежала 2 недели. Узнать что-либо было невозможно, я долго удивлялась, почему она не может выяснить элементарные вещи, например, планируемую дату операции, какую стадию рака ей ставят после операции, готова ли гистология. В день выписки я сама подошла к заведующему отделением, и все сразу стало понятно. Это была эмоциональная лирика, а теперь по порядку, в форме диалога: Первое общение с заведующим отделением происходило на Бауманской: З (Заведующий): Залезайте на кресло. М (мама, перенесла полиомиелит в детстве, ходит исключительно в ортопедической обуви, без обуви ходить не может): Я не смогу залезть, если кресло не опускается. З: Как я вас буду смотреть и оперировать! (Грубо, практически в форме крика). В отделении на Волочаевской: А (Анестезиолог): Вам в понедельник будут делать операцию, вы в курсе? М (первый раз слышит от анестезиолога, лечащий врач этого не говорил): Вы первый врач, кто мне об этом говорит. А: А вы, что думали? Массаж сюда приехали делать? У вас что? Проблемы с памятью? Заведующий единственный раз зашёл в палату, но не для того, чтобы узнать о состоянии прооперированных, а с инспекцией холодильников. Сложилось впечатление, что это вообще самая важная задача в отделении, так как при приемке сразу сообщают именно о порядке содержания продуктов в холодильниках, а более ни о чём. Лечащий врач не говорил вообще ни слова за все время пребывания. Чтобы выяснить стадию рака, больному человеку после операции пришлось вылавливать его в коридоре. Мама пыталась выяснить, какие лучше бинты взять, чтобы бинтовать ноги после операции, какой бандаж лучше купить, на эти вопросы лечащий врач просто не считал нужным отвечать и тратить своё время. Когда маме при осмотре у него потребовалось встать, она протянула руку лечащему врачу, так как без небольшой поддержки ей встать сложно. Врач не подал руки, отшатнувшись от неё, как от прокаженной. Ну, хотя бы не пытался унизить, спасибо на этом. Получили на руки выписку, по выписке не совсем понятно простому человеку, какие дальнейшие действия, поскольку кому-то требуется химиотерапия, кому-то облучение, да и вообще у человека состояние растерянности, что делать дальше и все ли будет хорошо. Формулировка выписки: «По результатам гистологии показано наблюдение районного онколога» Подхожу к заведующему: Я: Извините, подскажите, пожалуйста, не совсем понимаем по выписке, что делать дальше, показано ли облучение или химиотерапия? З (Заведующий, практически в форме крика): Вы что не умеете читать? Я: Читать я умею, но не разбираюсь в медицинских терминах. З (читает вышеописанную цитату мне вслух): По результатам гистологии показано наблюдение районного онколога. Что здесь написано медицинскими терминами, и вам непонятно? Я: Мы не можем понять, готова ли гистология, и как нам действовать дальше? З: Гистология не готова. Я: А когда будет готова? З: 9 января приезжайте. Я: А можно позвонить в отделение, узнать о готовности? Мы очень далеко живем. З: Не надо нам звонить, у нас нет телефона, приезжайте. Уверяю, мы не требовали к себе какого-то огромного внимания, пытаясь выяснить информацию. В центр на Бауманской мы ездили 4 раза по снегу и льду (первичный прием у онколога, второй визит – результаты повторного анализа стекол с гистологией, третий прием у онколога с результатами анализов, на следующий день – опять приезд на встречу с заведующим). Маме тяжело ходить, после одной из поездок она упала. В этот момент мы думали, что мир рухнул, поскольку её невозможно было бы транспортировать в случае перелома или растяжения, а с лежачей, как теперь стало понятно, там вообще никто не стал бы заниматься, просто отложили бы операцию. Теперь вот покатаемся с противоположного конца Москвы еще за результатами гистологии, потом видимо опять на Бауманскую раза три, чтобы назначить облучение или химиотерапию. Честно скажу, я впервые столкнулась с таким отношением, его нельзя назвать человеческим, корректным или хотя бы нейтральным. Это отношение к больным, как к «собакам на дороге», которых можно «шугануть», «плюнуть в лицо» или просто пройти мимо, если нет настроения обращать внимание. Единственное спасибо младшему медицинскому персоналу, сестра-хозяйка, санитарки помогали по возможности. С точки зрения операции, пока непонятно, как она проведена, логично, что это станет известно позднее.